|
Капелька
|
#1 | Понедельник, 11.11.2024, 09:08
|
Автор темы
Повелитель буйных
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
«Я боюсь, что меня станут лечить принудительно»:
Эксперт — о популярных мифах в психиатрии
По данным Всемирной организации здравоохранения, психические расстройства становятся всё более распространёнными и по степени влияния на население планеты выходят в лидеры. Многие стереотипы и предрассудки крепко засели в головах, поскольку очень часто СМИ и кинематограф рисуют нам страшные картины, например, «карательной» психиатрии. Главный профильный специалист Минздрава Свердловской области Олег Сердюк рассекретил самые популярные мифы, которые ответственны за человеческие страхи при принятии решения об обращении за помощью к психиатру.
Миф №1. Обратился за помощью к психиатру и попал на «пожизненный учёт»
— «Учёт» — неупотребляемый сейчас термин. Под диспансерным наблюдением находятся только пациенты с тяжёлыми хроническими психиатрическими диагнозами и частыми обострениями. В ряде случаев у этих людей объективно есть ограничения в получении оружия или водительского удостоверения, что связано с особенностями функционирования их психики. Одна из социальных задач психиатрической службы — не допустить опасных последствий поведения человека, страдающего психическим расстройством, как для него самого, так и для окружающих. С этим и связаны установленные ограничения.
Отмечу, что под диспансерным наблюдением находится менее 30% обратившихся в психиатрическую службу. Остальные — это люди с той или иной формой психического неблагополучия, которая носит временный характер. Специалисты купируют болезненные состояния, и человек возвращается к привычной жизни. Кто-то получает эту помощь длительно, даже без оформления больничных листов. Ведь психические расстройства — это один из видов хронических заболеваний, как гастрит, сахарный диабет, гипертоническая болезнь. Любое нездоровое состояние, психическое или соматическое, без обращения к специалистам может вызвать негативные последствия. Поэтому консультации психиатра опасаться не стоит, ведь психическое здоровье является одним из самых важных компонентов качества жизни.
К слову, факт обращения в психиатрическую больницу как элемент врачебной тайны охраняется законодательством, в том числе законом «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при её оказании».
Миф №2. В психиатрических больницах распространены жестокие формы обращения с пациентами
— Появлению мифа о жестокости персонала в психиатрических больницах во многом способствовали мировой кинематограф и спланированная атака на отечественную психиатрию, организованная в 90-е годы. На самом деле все работники психиатрических отделений проходят углублённое обучение по этике и деонтологии, в учреждениях существуют этические кодексы, за соблюдением которых пристально наблюдают руководители всех уровней. Применение любых ограничительных мер строго регламентировано и направлено на обеспечение безопасности человека в беспомощном состоянии.
Миф №3. Все люди с психическими расстройствами опасны для общества
— Опять-таки распространение этого мифа — влияние кинематографа (например, фильм «Сияние») и СМИ. Преступления, совершённые людьми с ментальными заболеваниями, привлекают внимание журналистов в отсутствие иных информационных поводов. Хотя по статистике, в процентном соотношении, психически здоровые люди совершают гораздо больше преступлений, чем лица, имеющие психиатрический диагноз. Крайне ограниченное количество людей признаётся психиатрами склонными к общественно опасным действиям. Эти люди контролируются психиатрическими службами и полицией.
Миф №4. Попав однажды на стационарное лечение в психиатрическую больницу, оттуда невозможно выбраться годами
— Стационарная помощь показана, когда расстройства психики достигают уровня, при котором для успешного лечения пациента нужно вывести его из привычной среды. В зависимости от вида расстройства срок стационарного лечения может быть от 15 дней до двух месяцев. При необходимости далее пациент может быть переведён на дневной стационар и в последующем на амбулаторную поддержку. Всё зависит от течения заболевания. Психические расстройства у каждого протекают индивидуально, поэтому нужно время для постановки диагноза, подбора терапии и наблюдения за результатами её применения.
Главная задача психиатрической службы — как можно скорее адаптировать человека и вернуть его в привычную жизнь, в привычное окружение активным и работоспособным.
Миф №5. Все отделения в психиатрической больнице закрытые, а пациенты изолированы
— В психиатрической практике существуют различные виды надзоров, которые назначаются только лечащим врачом. Значительная часть пациентов имеет право в установленное режимом время на прогулки и иную физическую активность.
Миф №6. «Я боюсь, что меня станут лечить принудительно»
— Основное правило в любой сфере медицины действует и на нас: осмотр, различные манипуляции и лечение проводятся только на основании подписанного добровольного согласия пациента. Но, учитывая особенность нашей службы, законом «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при её оказании» предусмотрены основания принудительного лечения. Решение о недобровольной госпитализации принимает только суд, когда доказано, что человек представляет опасность для себя или для окружающих. За незаконную госпитализацию в психиатрический стационар предусмотрено уголовное наказание.
Миф №7. Психотропные препараты и вообще всё психиатрическое лечение превращают человека в «овощ»
— Все фармакологические средства (в том числе и те, которые используются в психиатрии) проходят длительный (часто более 10 лет) этап проверки на эффективность и безопасность применения. Допускаются к промышленному отпуску только те препараты, которые достоверно влияют на симптоматику заболевания и имеют приемлемый уровень побочных эффектов. Лекарства, используемые в психиатрии, не исключение.
В связи с тем, что психические заболевания наиболее заметно сказываются на поведении человека, его активности и настроении, родственники и окружающие чаще имеют возможность заметить влияние препаратов на пациента и могут обеспокоиться происходящими в нём изменениями. Но задача психиатрической службы одна — как можно скорее купировать болезненное состояние, которое человека дестабилизировало. Для этого мы используем самые современные средства строго по показаниям. В психиатрической практике не существует препаратов, которые целенаправленно вредят человеку.
В целом, ряд лекарственных препаратов может вызывать сонливость, скованность, заторможенность, но эти побочные эффекты поддаются коррекции, и они обратимы. Подбор оптимальной терапии требует регулярного посещения лечащего врача и чёткого выполнения назначений, как при любом хроническом соматическом заболевании.
Миф №8. Антидепрессанты вызывают зависимость
— У этого мифа страшные последствия. Человек, которому требуется помощь, вместо антидепрессантов предпочитает алкоголь или даже наркотики, чтобы справиться со своим состоянием. В то время как антидепрессанты не вызывают зависимости. Лишь вследствие неправильного прекращения их приёма (обрыв терапии) может возникнуть «разбалансированное» состояние, за коррекцией которого лучше обратиться к врачу.
Миф №9. Депрессия — это от безделья и лени, это не болезнь
— Разные формы депрессии внесены в Международную классификацию болезней. Её причины — результат взаимосвязанных биологических, психических и социальных факторов. Это расстройство обязательно требует наблюдения специалистом — врачом-психиатром или психотерапевтом. Причём существует ещё один, не менее опасный миф, что депрессия — это чисто женская болезнь. Многие мужчины не обращаются своевременно за помощью из-за страха «проявить слабость», в то время как депрессия в равной степени касается всех.
Миф №10. «Я опасаюсь посещать больницу, ведь там лечатся агрессивные люди»
— В психиатрических больницах проводится комплекс мероприятий, направленных как на купирование симптомов, так и на недопущение агрессии со стороны человека, находящегося на лечении, или в отношении него. Существует специально обученный персонал, специальная система надзора, порядки функционирования отделений — всё направлено на безопасность и скорейшее выздоровление человека.
Из Интернета.
Ищешь счастье, а приобретаешь опыт. Иногда думаешь - вот оно счастье! Ан нет, опять опыт.
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Капелька
|
#2 | Понедельник, 11.11.2024, 09:14
|
Автор темы
Повелитель буйных
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
Мнение 1. Психиатр может положить в психиатрическую больницу или поставить на учет
- Такое возможно только при соблюдении определенных условий. По закону РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» для госпитализации пациента в психиатрическую больницу недобровольно должны быть основания. Они прописаны в ст. 29 этого закона, к ним относятся:
непосредственная опасность лица, страдающего психическим заболеванием для себя или окружающих;
беспомощность человека, которая не позволяет ему самостоятельно удовлетворять свои потребности;
психическое заболевание может нанести существенный вред здоровью человека, если его оставить без медицинской помощи.
Только в этих ситуациях возможно недобровольное направление человека в психиатрический стационар. В остальных случаях психиатрическая помощь оказывается при добровольном обращении человека.
Что касается «учета». Это понятие в настоящее время не используется. Над людьми, страдающими хроническими и затяжными психическими расстройствами устанавливается диспансерное наблюдение – это регулярные осмотры врачом-психиатром и оказание медицинской и социальной помощи. Брать человека на диспансерное наблюдение или нет решает комиссия психиатров лечебного учреждения, согласие самого человека для этого не требуется.
Мнение №2. Медикаментозное лечение вызывает зависимость и вредит организму
- Зависимость от медикаментов при лечении психических заболеваний – один из популярных мифов. Антидепрессанты и антипсихотические препараты, используемые для лечения психических расстройств, не вызывают зависимости, опьянения или эйфории, как алкоголь или наркотические средства. Длительный прием препаратов необходим для эффективного избавления от симптомов расстройств и снижения риска возобновления болезненных проявлений после отмены лечения. Некоторые психические расстройства требуют длительного курса терапии, иногда даже пожизненного, но и в этом случае, мы не можем говорить о зависимости. Это сопоставимо, например, с тем, как человеку с гипертонией назначается пожизненный прием препаратов, снижающих давление.
А вот прием препаратов из группы транквилизаторов, которые обладают быстрым противотревожным, расслабляющим и снотворным эффектом должен быть ограничен во времени. Их длительный прием может вызывать привыкание.
Препараты для лечения различных заболеваний, не только психических, всегда обладают рядом побочных эффектов. Но при выборе конкретного препарата или метода лечения врач обязательно взвешивает риск и пользу. Психические расстройства могут нанести больший вред здоровью и жизни человека, чем побочный эффект.
Мнение №3. Начиная принимать психотропные препараты, человек обречен на их «пожизненное» использование
- На самом деле длительность приема препаратов зависит от многих факторов. Учитываются выраженность симптомов и тяжесть состояния, имеет значение конкретный диагноз и индивидуальные особенности человека. При легких тревожных и депрессивных расстройствах психотерапия, а не лекарства, может быть основным методом лечения. В более сложных случаях чаще всего без медикаментозной терапии не обойтись. Курс приема препаратов для лечения ментальных расстройств продолжительный, чаще от 6-12 месяцев. Это связано с нейрохимическими нарушениями, приводящими к развитию болезни, более длительным развитием эффекта от препаратов. Кроме того, продолжительность лечения важна для уменьшения рисков возможного рецидива болезни. Но это совсем не значит, что отказаться от лекарственной терапии, после курса лечения не получится.
Мнение №4. «Настоящие проблемы с психикой» встречаются редко
- Заблуждение о «настоящих проблемах психики» связано с теми художественными образами психически нездоровых людей, которые мы встречаем в фильмах или книгах. Такой человек обязательно ведет себя странно, подвержен галлюцинациям, нелеп в высказываниях, может быть даже возбужден, агрессивен или одет в смирительную рубашку.
Врачи уверяют, что это состояние требует контроля и лечения.
В реальной жизни психические расстройства намного обширнее. Они могут быть незаметны окружающим, порой даже близким людям, человек может хорошо выглядеть, продолжать работать, но при этом испытывать тягостные чувства, переживать страхи, иметь суицидальные мысли или слышать голоса. Психические расстройства не всегда возникают из-за стрессовых событий и не зависят от образования и социального статуса человека, не являются «просто ленью» или «выдумкой».
По данным Всемирной организации здравоохранения в 2019 году, каждый восьмой человек на планете страдал психическим расстройством, причем наиболее распространенными были тревожные и депрессивные расстройства. Депрессия занимает второе место среди ментальных заболеваний. На первом месте - тревожные расстройства.
Мнение №5. Проблемы с психикой являются признаком слабодушия
- В психиатрии существует биопсихосоциальная модель формирования психических расстройств. Это значит, что в развитии заболевания играют роль три группы факторов: генетические, психологические (особенности личности) и социальные (семья, окружение, травматический опыт в детстве и др). Не существует какой-то одной причины, вызвавшей расстройство. Это сложные и до конца не изученные механизмы. Психические расстройства — это не «слабодушие», «вредный характер» или «безделье». Это заболевания, как, например, сахарный диабет или гипертония, с которыми может столкнуться каждый человек в течении жизни.
Мнение №6. Психические расстройства неизлечимы
- Такие заболевания, как шизофрения и биполярное аффективное расстройство действительно, являются хроническими и характеризуются периодами обострения и улучшением. Здесь большое значение имеет ранняя диагностика и подбор терапии, чтобы свести к минимуму эпизоды обострений и изменения личности человека. Благодаря развитию науки появляются новые препараты для лечения расстройств, что помогает достигать полной ремиссии, улучшает прогноз и положительно влияет на социальную жизнь человека. Поделюсь примером, который часто приводят мои коллеги. Предположим, человек сломал ногу, ему наложили гипс, чтобы перелом срастался, в случае психического нарушения роль гипса играют лекарственные препараты. После того, как кости зажили, гипс снимают, но нога человека остается ослабленной и для ее полного восстановления требуется реабилитация, роль которой при ментальных расстройствах играет психотерапия.
Поэтому, в случае депрессивных, тревожных и расстройств, связанных со стрессом, применяется психотерапия или курс медикаментозной поддержки. Это в большинстве случаев приводит к полному выздоровлению.
Ищешь счастье, а приобретаешь опыт. Иногда думаешь - вот оно счастье! Ан нет, опять опыт.
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Капелька
|
#6 | Вторник, 12.11.2024, 08:36
|
Автор темы
Повелитель буйных
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
Существуют ли «здоровые» люди? Десять мифов о психических расстройствах
По данным ВОЗ, каждый четвертый человек сталкивается в жизни с проблемами психического здоровья. Психологи говорят, что, несмотря на распространенность расстройств, вокруг этой темы есть множество стереотипов. «Такие дела» попросили экспертов прокомментировать самые популярные мифы.
Миф о заговоре
Некоторые люди отрицают существование психических расстройств: верят в заговор психологов, считают психотерапию развлечением для бездельников, а решение любых проблем видят в силе воли. Психолог, специалист по когнитивно-бихевиоральной терапии тревожных и посттравматических стрессовых расстройств Макс Ильин говорит, что, если человеку поставили диагноз, решить проблему с помощью аутотренинга не получится.
«Психика — это наш орган, и, как любой другой орган, она может стать неисправной. Нельзя силой воли вылечиться от гриппа, точно так же невозможно избавиться от психического расстройства, щелкнув пальцами, поговорив с собой или послушав чьи-то советы. У большинства патологий сложное происхождение и механизм нарушения. В этом они не уступают органическим заболеваниям», — комментирует эксперт.
По мнению Ильина, люди могут не верить в существование психических расстройств и из-за собственных внутренних конфликтов. «Один из патологических механизмов психики заставляет отрицать неприятную или неприемлемую реальность, за которой может скрываться личная проблема человека. Такие люди как раз рискуют получить расстройство», — говорит он.
Миф о недееспособности
Еще один стереотип — человек с нарушениями психики недееспособен и не может нормально работать. Клинический психолог Анна Афанасьева говорит, что дееспособность — это юридическая категория, означающая способность распоряжаться своими правами и нести обязанности.
«Как правило, если речь не идет о тяжелых психических заболеваниях, люди с личностными расстройствами полностью дееспособны. Работа им необходима, за счет нее они повышают уровень своей социализации. К тому же, если клиент оплачивает терапию из собственного кармана, его мотивация к позитивным изменениям заметно выше», — комментирует эксперт.
Афанасьева указывает, что нужно различать дееспособность и вменяемость — под вторым понимается способность осознавать свои действия и руководить ими. Если человек с диагностированным нарушением психики совершил преступление, суд может поднять вопрос о вменяемости. «Если невменяемость будет доказана, это станет основанием для освобождения от ответственности и назначения принудительного лечения», — объясняет психолог.
Миф о социальном дне
Иногда люди считают, что психические расстройства свойственны тем, кто ведет антисоциальный образ жизни. Психологи указывают, что неврозы, тревожность, фобии, синдромы хронической усталости и профессионального выгорания, навязчивые состояния, булимия, анорексия, ипохондрия и другие расстройства широко распространены среди всех слоев населения.
«С такими диагнозами живут и успешно функционируют в социуме самые разные люди. Они ходят на работу, управляют компаниями, играют на сцене, создают семьи и воспитывают детей», — говорит патопсихолог, магистр психологии Елена Белецкая. По ее словам, диагноз вносит в жизнь свои коррективы, но в большинстве случаев не угрожает необратимыми изменениями социального статуса.
«Другое дело — люди с тяжелыми психическими заболеваниями, например с деменцией или шизофренией на последних стадиях. Без помощи родственников они действительно рискуют оказаться на самом дне», — добавляет Белецкая. В то же время и люди с такими заболеваниями могут выполнять простую работу — печь печенье, доставлять почту или собирать несложные конструкции.
Миф о жестокости
Эмоционально неустойчивых людей считают вспыльчивыми, неуправляемыми и потенциально опасными не только для самих себя, но и для окружающих. По мнению Елены Белецкой, люди с психическими расстройствами склонны к насилию скорее в ответ на насилие в их адрес.
«Люди с психическими диагнозами не агрессивнее остальных. Для меня человек в алкогольном психозе намного страшнее», — говорит Белецкая. Она уточняет, что действительно общественно опасным может быть антисоциальное расстройство личности, больше известное как психопатия или социопатия. В то же время не каждый человек с таким диагнозом нарушает закон.
Миф об изоляции
Специалисты делят психопатологии на три группы: неврозы, свойственные психически здоровым людям, столкнувшимся со стрессовой ситуацией, серьезные психиатрические заболевания, или психозы, и личностные расстройства, находящиеся между двумя первыми «полюсами». Ни одна из этих групп не может быть причиной для постоянной изоляции в психиатрических клиниках, говорят психологи.
«Срочная или плановая госпитализация нужна, когда пациент явно невменяем и представляет опасность как для себя, так и для окружающих, — поясняет Макс Ильин. — Речь идет об обострениях хронических психозов, острых психотических состояниях, тяжелых депрессивных эпизодах с суицидальными намерениями».
Госпитализация также необходима людям, не способным самостоятельно ухаживать за собой и себя обеспечивать. В основном это пациенты с тяжелыми психозами или серьезной умственной отсталостью. В остальных случаях практикуется амбулаторное лечение.
Миф о «мыслевирусах»
Еще один миф — психическим расстройством можно заразиться. «В реальности это невозможно, — поясняет Макс Ильин. — Конечно, можно порассуждать, что люди, как социальные существа, способны “цеплять” друг от друга не только полезные, но и “токсичные” идеи и установки, вплоть до бредовых. Но это совсем другая история».
Специалисты указывают, что, если человек не обладает психологической уязвимостью или предрасположенностью к тому или иному заболеванию, ему ничего не грозит. «Не существует никаких “мыслевирусов” или “бактерий шизофрении”, которые могут поразить того, кто общается с душевнобольным человеком. Если собственный “психический иммунитет” в порядке, опасности ноль», — говорит Ильин.
Миф о глупости
Психологические проблемы никак не отражаются на умственных способностях человека. Эксперты указывают, что расстройства могут приводить к проблемам с критическим и абстрактным мышлением, а также с синтезом информации, но не затрагивать интеллект.
«При этом расстройства могут мешать обучению: эмоциональная возбудимость и нестабильность, неспособность сосредоточиться и настойчиво повторять некие действия затрудняют запоминание и воспроизведение знаний, — разъясняет Макс Ильин. — В кругах психиатров бытует мнение, что шизофрения — это “психоз интеллигенции”, а ведь это уже тяжелая патология. Тем не менее зачастую ей страдают интеллектуально развитые люди».
Один из заметных примеров — математик и нобелевский лауреат Джон Нэш, на протяжении всей жизни боровшийся с шизофренией. Его история легла в основу фильма «Игры разума».
[b]Миф о гениальности[/b]
Противоположный стереотип — о связи психических патологий с особыми талантами человека. «Это снова миф, — утверждает Макс Ильин. — Никакой серьезной корреляции между личностными расстройствами и талантом, а тем более гениальностью, не обнаружено, хотя исследований по этому поводу существует немало».
Проявления патологий чаще не помогают, а мешают работать, создавать что-то новое, испытывать вдохновение, а в итоге самореализовываться. «Расстройства затрудняют работу психики, порождая проблемы в самых разных сферах. В итоге именно они зачастую приводят клиента в терапию, — поясняет Анна Афанасьева. — Желание справиться с этими последствиями своего состояния — самый распространенный запрос от наших клиентов».
Миф о норме
Елена Белецкая указывает, что норма — это относительное понятие. «Всегда встает вопрос, насколько конкретное расстройство мешает жить конкретному человеку, — подчеркивает Белецкая. — Никакого ГОСТа на здоровье нет, потому иногда хочется спросить: а существуют ли вообще здоровые люди?»
Психологи говорят, что цель терапии — не «стать нормальным», а помочь человеку осознать свои эмоции и действия, понять, как работает его диагноз и как минимизировать его негативные проявления. «Как только клиент осознает, что научился справляться с трудностями, терапия постепенно заканчивается, — поясняет Анна Афанасьева. — Если человек может идти дальше сам, специалист ему уже не нужен».
Миф о моде на расстройства
При успешно пройденной терапии расстройство может уйти в долгую ремиссию — нередко это состояние длится до конца жизни. Елена Белецкая говорит, что из-за того, что сейчас стало возможно говорить о своих психологических особенностях, возник миф о моде на расстройства.
«Страдать от психопатологии не круто. Круто — не страдать, — считает она. — А еще круче — справиться со своим расстройством, а потом рассказывать, как это было. Возможно, такой рассказ поможет кому-то еще избавиться от мучений».
Автор: Анна Поваго
Спасибо, что дочитали 
Ищешь счастье, а приобретаешь опыт. Иногда думаешь - вот оно счастье! Ан нет, опять опыт.
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Капелька
|
#7 | Суббота, 23.11.2024, 21:03
|
Автор темы
Повелитель буйных
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
Очень хорошая статья, которое многое раскладывает * по полочкам*.
Жизнь с детьми
«Я была один на один со своими демонами»: как живут родители с психическими расстройствами
Арден Аркман
2 октября 2019 в 16:08
Существует стигма, что люди с психическими расстройствами не могут становиться мамами и папами. Также диагнозы по психиатрии есть в перечне медицинских показаний для аборта. «Афиша Daily» записала 7 историй родителей с психическими расстройствами, а также узнала у психиатра, с какими проблемами сталкиваются его пациенты, решившие завести ребенка.
«Врачи сказали, чтобы я больше не заводила детей»
СахаРа, 32 года, биполярное аффективное расстройство
У меня еще в юности проявлялись симптомы — тревожность, трудности с концентрацией [внимания], плаксивость, за которую бил отец. Все это я списывала на дурной характер. Постоянно казалось, что окружающие специально меня доводят.
Я забеременела в 20 лет, но тогда еще не знала, что болею. Во время беременности я сходила с ума от негативных эмоций и истерик — было стыдно, что хожу с животом и буду рожать, раздвинув ноги. Сейчас я понимаю, что морально была не готова стать матерью.
Когда родила, [мне все время] казалось, что дочка нездорова — то мало ест, то мало ходит в туалет, то бледная, то розовая. Педиатр говорила, что все проявления соответствуют возрастной норме, но я все равно очень остро на них реагировала и нервничала. Когда дочке исполнилось девять месяцев, я хотела сбежать, просто чтобы не быть больше матерью. Хорошо, что помогали моя мама и отец ребенка, но с ним мы потом развелись.
Пять лет назад у меня случилась мания — это спутанная речь, сон по 2–3 часа в сутки и столько энергии, что считаешь себя всемогущей. Я начала употреблять алкоголь и наркотики, пропадать из дома. Благо семилетняя дочь оставалась с родителями, мне хватило ума не появляться в нетрезвом виде. И когда добавились психотические симптомы — галлюцинации и бред, — я договорилась с отцом ребенка, что теперь воспитанием будет заниматься он.
В психоневрологическом диспансере (ПНД) мне поставили острое психотическое расстройство, но спустя время началась депрессия, потом — вновь мания. Тогда другие врачи поменяли диагноз на биполярное [аффективное расстройство]. Сейчас я хожу к психотерапевту, и из симптомов остались тревожность и страх выйти на улицу.
Врачи сказали, чтобы я больше не заводила детей, жила по расписанию, не перенапрягалась, а также чтобы нашла себе понимающего мужчину.
Самая нужная помощь во время беременности и воспитании — это информация о твоем заболевании, в ее отсутствие вся жизнь идет под откос как у матери, так и у ребенка. Если бы я знала о своем диагнозе больше, все сложилось бы по-другому.
С дочкой сейчас совершенно не вижусь — сначала брала ее к себе и следила за тем, как она живет, а когда убедилась, что все хорошо, оставила ее. Она живет в полной семье. Не хочу травмировать ее своим появлением в ее жизни. Я рада, что дочь теперь счастлива и находится в хороших руках.
Я не знаю, как в России можно достойно жить с психиатрическим расстройством. Тем более рожать детей, в то время как пособие по ментальной инвалидности очень маленькое, и, в зависимости от диагноза, человеку с годами может становиться хуже.
«Если наши дети заболеют, я их заранее научу, как с этим жить»
Алекс, 42 года, биполярное аффективное расстройство
В 24 года я впервые задумался о религии (в здоровом состоянии я атеист), стал плохо спать, а потом решил, что я бог как Иисус. В психиатрический стационар меня увезли на скорой, я лежал там месяц. Всего госпитализировался не менее восьми раз — и с психозами, в которых я снова был богом, и с тяжелыми суицидальными депрессиями.
С женой познакомился пятнадцать лет назад, диагноз от нее не скрывал. Практически сразу после свадьбы мы завели ребенка, потому что семью без детей не представляли. Врач говорил, что есть риск передачи диагноза, но какой именно — никто точно не скажет, как и никто не знает, почему заболел я (возможно, из‑за травмы, так как накануне первого приступа меня избили). Сыну сейчас 13, 5 лет — он здоров, но я ему рассказываю и про риск, и про то, как ощущается депрессия. Дочке 7 лет, она тоже здоровая, веселая и общительная девочка.
В периоды депрессии именно дети удерживали меня от шага на тот свет, их все-таки надо кормить, учить, одевать. Переживая манию, я ругался с женой, уходил к другой женщине (многие люди с БАР в таком состоянии запросто влюбляются или становятся сексуально распущенными), потом оказался в больнице.
Жена навещала меня, а я плакал, просил простить и понять. С тех пор таблетки пью ежедневно, как прописано, каждый месяц хожу к психиатру в НИИ психиатрии.
Все, что связано с детьми, — на плечах жены, а я хорошо зарабатываю. Живем дружно, но в моменты гипомании могу быть грубым и резким, хотя остываю быстро, в течение 5–10 минут, и иду извиняться, в том числе перед детьми. Эти приступы случаются редко, в большинстве случаев держу себя в руках. Даже когда мы узнали, что сын пробовал пиво и сигареты, мы с женой не кричали, спокойно поговорили. Потом он снова приходил с запахом сигарет, а мы вместо наказания дали ему шанс забыть про курение — отправили на море с бабушкой, и это помогло. Меня самого отец лупил с малолетства, так что я по своему опыту знаю, каково это, и никого из детей пальцем ни разу не тронул.
Последний случай мании у меня был пять лет назад, дети стали свидетелями психоза — я нес околесицу, что мы все умерли. Дети растерялись, а жена сказала им поиграть в другой комнате, дала мне выпить нейролептик, чтобы я уснул. Наутро вместе с другом отвезли меня в клинику, откуда я сбежал, но через пару дней попал уже на скорой в бесплатную.
Людям с БАР я бы советовал смело заводить детей — с этим диагнозом при правильном лечении можно полноценно жить и работать. Даже если наши дети заболеют, я их заранее научу, как с этим жить.
«Единственное, что у меня получается, это любить сына»
Яна, 30 лет, точный диагноз неизвестен
Я с детства была порой заводной и общительной, а порой угрюмой, злой и обидчивой. Около 10 раз пыталась покончить с собой. Умоляла родителей не оставлять меня в психбольнице, и они подписывали отказ от госпитализации.
У меня были навязчивые мысли, вспышки гнева, бредовые идеи, все виды галлюцинаций. Все симптомы остаются до сих пор. В 22 года я сама решила лечь в больницу. Мне выписали лекарств на 12 тыс. рублей в месяц, позволить я их себе не смогла. В качестве диагноза мне называли шизоидное расстройство и депрессию, но я с ними не согласна. Впоследствии разные врачи ставили разные диагнозы, окончательный я так и не знаю.
Беременность в 22 года была шоком — это последнее, чего я хотела, но ребенка все-таки оставила. Во время вынашивания психическое состояние улучшилось, появилась цель — рождение здорового малыша. Мне помогла большая сила воли, с помощью которой я отказалась от своих чувств. Осталась одна, без друзей, мужа ненавидела, ведь из‑за него оказалась в этой ловушке — забеременела. Но держалась как могла ради ребенка.
После родов начался ад — было больно от того, что я «умерла» ради ребенка, то есть отказалась от своих чувств и эмоций. Надеялась продержаться лет 18 и пожить ради ребенка с мужем.
Я осталась одна, меня никто не слышал — я была один на один со своими демонами и испытывала огромное чувство вины: считала, что не имею право чувствовать такое, и должна была быть хорошей мамочкой.
В психозах билась головой и кулаками о стены, соседи даже как‑то хотели вызвать опеку. Случались такие судороги и галлюцинации, что за ребенка было страшно. Я его любила как могла, но чувствовала, что этого недостаточно, что я плохая для такого ангелочка. От мужа помощи не было — он говорил, что я придуриваюсь и что могу сама себе помочь, да я и сама так думала.
Если бы я могла вернуться назад и знала, что забеременею, я бы принимала лекарства от своей болезни. Сложно выполнять материнские обязанности, когда хочется накрыться одеялом с головой, а надо стирать, убирать, пеленать. Без поддержки очень тяжело, лучшая помощь — это забота, интерес к проблемам, чувствам и переживаниям. Не нужно говорить [женщине в такой ситуации], мол, ты сама виновата, что не можешь взять себя в руки. Лучше обнять и отвести к врачу.
Мне кажется, большинство психических расстройств возникают от отсутствия любви в семье. И прежде чем планировать детей, убедитесь, что хотите прожить жизнь со своим партнером, что вы любите друг друга. От мужа я все-таки ушла, оставив двухлетнего сына с ним, потому что боялась за ребенка — я контролировала себя все хуже. Ему без меня будет безопаснее. Единственное, что у меня получается, это любить сына так, как я хотела, чтобы любили меня.
«Голос сказал, что если я убью ребенка, то умершая в утробе дочка воскреснет»
Оксана, 36 лет, параноидная шизофрения
Я родила за три года до дебюта шизофрении, мне было 24 года. Уже во время вынашивания стала нелюдимой и необщительной. Беременность протекала тяжело — из двойни одна девочка погибла на сроке 26 недель, врачи это заметили только на 34 неделе, сделали операцию, спасли вторую дочку.
Когда муж ушел к другой, ребенку было три года, я впала в глубочайшую депрессию, потом в манию, за время которой поступила в универ, устроила дочь в сад, стала главой родительского комитета. И вдруг стало казаться, что за мной следят, смотрят на меня и читают мысли. Мерещились знаки, числа, слова на стенах домов. Вскоре услышала голос, перечислявший мои грехи, и решила, что это говорит бог. Однажды утром голос разбудил и сказал, что если я убью ребенка, то умершая в утробе дочка воскреснет. И я час носила свою трехлетнюю малышку до окна на кухне и обратно, споря с голосом. Когда дочь проснулась, уложила ее снова, а сама открыла окно на кухне, хотела прыгать, потому что голос угрожал адом. Дочка пришла на кухню и заплакала. Прибежала моя мама, а у нее было лицо сатаны, и я слышала, как она говорит «прыгай» (это была галлюцинация). Я перекрестилась и шагнула вниз с четвертого этажа.
Сломала ноги, челюсть и таз — физически восстанавливалась больше месяца. Затем меня перевели в психбольницу, потому что симптомы не прекращались: я везде видела чертей и картины ада. Лечила психику еще три месяца, с дочкой была мама, которой пришлось бросить работу и отчима. Отец ребенка даже кровь не сдал для меня (было необходимо переливание из‑за травмы), хотя мама просила его об этом, ведь у нас обоих одна группа. Он приехал и закатил маме скандал, что она «родила дуру».
Из‑за травмы я лишилась зубов, а из‑за нейролептиков набрала вес. Когда уже после лечения пришла в сад к дочери, ей сказали, что за ней пришла бабушка (хотя мне было всего 30 лет), и дочь потом просила больше не приходить. Меня — как обухом по голове. Я взяла себя в руки, вставила зубы, похудела.
Но она все равно продолжала меня стыдиться, потому что я порой вела себя агрессивно. В школе дочь боялась, что все узнают о моей неадекватности.
Пять лет назад у меня был второй приступ психоза — полицейские забрали прямо с улицы, по которой я ходила голая. Дочь оставалась на продленке в школе, никто ее не отвел домой, пока она там не сообщила свой адрес и телефон.
Два года после выхода из психбольницы я лежала в депрессии — дочь тоже все это видела, уроки с ней делал мой отчим, а воспитывала ее моя мама. Потом я поняла, что шизофрению нужно лечить постоянно, обратилась к заведующему ПНД, мне назначили уколы нейролептика раз в месяц. Дочери я рассказала, что такое шизофрения, она меня уже не стыдится, мы живем очень дружно.
Иногда мне нужна помощь — если лежу в депрессии, а из‑за побочек или апатии сил хватает только дойти до туалета. Благодарна родителям, которые помогли вырастить добрую девочку. Как ни жестко это будет звучать, но при серьезном расстройстве лучше не заводить ребенка. Из‑за меня у дочери с 6 лет невроз, а в 13 поставили СДВГ. Но если чувствуете, что справитесь с воспитанием, то рожать можно, ведь шизофрения, по статистике, передается только в 10% случаев.
«Больше всего от моих эмоций достается мужу или маме»
Кристина, 32 года, биполярное аффективное расстройство
Диагноз поставили в 20 лет — были резкие и неконтролируемые перепады настроения по несколько месяцев. Лечилась в стационаре, потом принимала таблетки еще несколько месяцев, затем перестала их пить на протяжении следующих десяти лет. В этот промежуток вернулась и смена настроения.
Мужу сразу сообщила о диагнозе, но он, кажется, не до конца понимал, о чем речь. Забеременела в 29 лет и очень боялась, что не справлюсь с ответственностью из‑за эмоциональной нестабильности. Я ведь сама как ребенок. Особенно тяжело было сразу после родов, когда дочку было трудно уложить спать.
Из‑за ухудшения состояния после родов я вновь обратилась к психиатру. Тогда уже перестала кормить грудью, и мне без госпитализации назначили препараты, которые я и принимаю до сих пор. Также мне очень помогают йога и дыхательные практики. И все равно какие‑то ситуации вызывают сильный гнев. Больше всего от моих эмоций достается мужу или маме. Муж поддерживает меня, даже когда выплескиваю негатив, обвиняю, начинаю материться, хотя в семье этого никто не делает, да и мне несвойственно. Он приводит логичные доводы, а если вскипает, то покидает пространство конфликта тут же — в чем его огромная заслуга. Например, уходит спать в другую комнату, и я тоже засыпаю отдельно, а утром мы уже ведем себя, как будто ничего не было.
Тяжелее всего находиться с ребенком наедине, получать ее внимание и эмоции. Я расслабляюсь, только когда она засыпает.
Поэтому в будни она ходит в садик, вечером ее укладывает муж, а если он не сможет быть с нами в выходные, тогда мы с дочкой стараемся как можно больше времени проводить в компании других людей. Например, идем в гости или куда‑то уезжаем.
Очень важно не пускать все на самотек и принять свой диагноз — это мне далось нелегко, потому что когда становится лучше, бросаешь лечение и веришь, что все нормально. Нужно рассчитывать свои силы и обкладываться «соломками» в виде помощи партнера, близких, специалистов, любимых увлечений, дающих ресурс.
Я спрашивала у психиатра насчет наследственной передачи, но она сказала, чтобы мы об этом не задумывались. У меня это передалось от родного отца — он не принимает препараты, хотя его симптомы сильнее моих. Сейчас мне страшно думать о будущих детях, и благодаря психотерапии я свыклась с мыслью о том, что, возможно, детей больше не будет.
«Мы лежали и не хотели существовать, а рядом были дети»
Екатерина, 33 года, тревожно-депрессивное расстройство (у мужа — биполярное расстройство)
Мне поставили диагноз в 27 лет — лечилась таблетками и психотерапией, потом прекращала сначала из‑за наступившего просвета, потом из‑за нехватки средств. Были эпизоды на грани психоза, когда я выпрыгивала из машины на скорости 60 км/ч, случались панические атаки. Симптомы до сих пор остались — я тревожна, считаю жизнь бессмысленной, не нравлюсь себе, постоянно устаю.
Во время первой беременности в 22 года про диагноз я еще не знала, в целом все было хорошо, а после родов ситуация ухудшилась. Я срывалась на ребенке: кричала, плакала, могла поставить мультик на целый день. Тогда у меня случались депрессии, но я вместе с окружающими списывала это на сплин и лень. У первого мужа было биполярное расстройство, которое проявлялось в маниях, депрессиях и агрессивности, но я тогда о его диагнозе ничего не читала, а незнание порождает беспомощность. Вскоре с ним развелась.
К моменту беременности от второго мужа я знала, что у меня есть склонность к депрессиям, но никто не говорил мне про тревогу, а я с ней почти не умею справляться. Сама беременность, как и роды, прошла прекрасно, первые два месяца все было здорово, потом начались панические атаки и тревожные видения. Все прекратилось, когда у мужа умер отец и муж страдал от депрессии. Я бросила все силы на то, чтобы помогать ему.
Потом, примерно полтора года назад, у мужа случилась мания с последующей госпитализацией — второму ребенку тогда был год, а первой дочке 9, 5 лет. Кажется, я до сих пор не пришла в себя после этого. Муж уже год принимает таблетки и ходит на психотерапию. После больницы у него началась жуткая и долгая депрессия, на которой сказалась отмена алкоголя и легких наркотиков. О его болезни я все знаю — читала, говорила с врачами. Теперь понимаю, где он, а где симптомы. Сейчас он стабилен, но моя тревожность вернулась в двойном объеме.
Год назад я поняла, что мне срочно нужна помощь, потому я казалась опасной для окружающих и самой себя из‑за агрессии и взвинченности. И около пяти месяцев назад я снова начала принимать препараты и ходить на психотерапию. Сейчас мне трудно контролировать себя и объяснять детям, почему мама и папа пьют гору таблеток, почему лежат месяцами и не могут встать. Сложно, когда накрывает меня, а муж при этом уже находится в черной дыре.
Мы лежали и не хотели существовать, а рядом были дети, которых надо кормить, мыть и так далее.
Но я себе редко такое позволяю — даже когда все плохо, срабатывает или материнский инстинкт, или чувство ответственности.
Сложно не переносить свои тревоги на детей. Как их отпускать на улицу? Как разрешать младшей залезть на горку, а старшей — ходить одной в кино? Мне все время кажется, что что‑то случится. Хотелось бы запереть их дома, только еще чтобы и дома не было опасности, а стены были обиты чем‑то мягким. Но приходится прятать страхи внутри себя и отпускать детей познавать мир.
Если бы я заранее знала про диагноз — в основном мужа, — я бы, наверное, подумала еще раз. Мой диагноз мне не казался тяжелым, тревога — это вообще основа меня, хотя из нас двоих сложнее справляться именно мне. Возможно, с начала терапии еще не прошло достаточно времени. Но я все равно хочу еще детей, несмотря на диагнозы и риск. Сложно всем, не только людям, которые находятся в терапии. Нам в некотором роде даже легче, потому что мы все про себя знаем — например, я знаю, когда мне нужно выдохнуть и подышать, когда просто скрыться за экраном телефона. Я понимаю, что если я не идеальна — это не страшно, потому что дети здоровы и счастливы, даже когда в доме не все сверкает. И все-таки они дарят больше радости, чем тревоги, потому что последняя внутри меня есть всегда и независимо от наличия детей.
«Именно постановка диагноза и удачное лечение подтолкнули меня к материнству»
Юлия, 36 лет, циклотимия
Циклотимия — это легкая форма биполярного расстройства. Лет до 30 моя жизнь представляла из себя полный хаос, и во многом в этом виновато заболевание. Периоды буйной и иногда рискованной активности сменялись месяцами анабиоза. У меня была череда драматичных отношений со швырянием посуды, пощечинами, изменами, побегами. Я понимала, что в таких условиях растить ребенка нельзя, кроме того, была полностью поглощена своими переживаниями, так что до 32 лет даже не ставила такой вопрос.
Как ни странно, именно постановка диагноза и удачное лечение подтолкнули меня к материнству.
К психотерапевту я пришла в тот момент, когда моими основными ощущениями от жизни были раздражение, тошнота и бессмысленность всего. Я была на грани расставания с мужем, мечтала бросить довольно хорошую работу и сбежать на край света «из этого ужасного города и ужасной страны». Мне все это казалось какой‑то сложной экзистенциальной проблемой, а ведь это была банальная депрессия.
Я была поражена, насколько циклы настроения определяли мое поведение и отношения с людьми и насколько все стало проще и спокойнее, когда я стала принимать таблетки. Впервые в жизни я почувствовала, что могу не только брать и требовать (так я обычно вела себя с мужчинами), но и давать — тепло, заботу. А ведь это и есть суть материнства.
К рождению ребенка мы с мужем подошли очень осознанно и ответственно. Я долго искала подходящего врача, который бы меня вел, потому что знала, что беременность может быть триггером для расстройства. Нашла очень хороших частных акушера-гинеколога и психиатра, с обоими все время была на связи. Это дорого, но не запредельно: выплаченное на работе пособие по беременности покрыло все медицинские расходы. Важно правильно расставить приоритеты: мы отказались от покупки дорогих детских вещей, все брали с рук и у друзей.
Подготовку начала почти за год: проверка общего состояния здоровья, снижение уровня стресса (на работе взяла самый скучный и спокойный проект), поддержание здорового режима сна и питания и постепенный отказ от медикаментов. Также я осваивала техники дыхания для успокоения. Договорились с мужем, чтобы он взял отпуск сразу после родов.
Комфортная среда важна для любой беременной, но при психическом расстройстве особенно: она снижает риск приступов.
Сыночек родился здоровым, муж меня во всем поддерживал. Самыми сложными были первые месяцы с младенцем. Я, несмотря на всю подготовку, приходила в ужас от того, что несу ответственность за жизнь этого крошечного человека. Меня преследовали навязчивые мысли о том, что я причиню ему вред. Перед глазами внезапно всплывали картинки, как я выбрасываю его в окно или бросаю под поезд в метро. Периоды взвинченности чередовались с периодами апатии, когда я безвольно лежала на полу, а ребенок по мне ползал. В первые недели я просто боялась оставаться наедине с ним. Через несколько месяцев я возобновила прием препаратов, и стало намного спокойнее.
Не знаю, как бы я пережила то время, если бы не огромное участие мужа. Он договорился работать из дома и практически всегда был рядом, мы делили все домашние дела поровну. Конечно, ребенок — это испытание для отношений. Когда меня накрывало, я могла орать матом на мужа, чтобы не орать на ребенка (этого я никогда себе не позволяла). Потом, конечно, извинялась.
Главная проблема для биполярных родителей — это нарушение режима сна. Оно может привести к обострению. Через несколько месяцев сна урывками я вообще перестала нормально засыпать, спасали только таблетки.
Конечно, переживаю из‑за риска передать расстройство ребенку. Но в целом он не так высок (что‑то около 10%). А главное, тот или иной генетический риск есть практически в любой семье — у кого‑то предрасположенность к алкоголизму, у кого‑то — к онкологическим заболеваниям или диабету. Но это же не причина, чтобы не заводить детей вообще.
Я уверена, что главное — обеспечить ребенку заботу и спокойствие. А если он все-таки заболеет — своевременное лечение. Рано хвастаться, но пока нам с мужем это удается: первые два года жизни сыночка были спокойными, он растет открытым и любознательным. Практически все мои душевные терзания мне удавалось держать при себе. Скоро сынок пойдет в садик, и, думаю, нам будет легче справляться. Но на второго ребенка, пожалуй, не решусь.
Очень важно заранее найти психиатра, которому вы можете доверять, и быть с ним на связи всю беременность и первый год жизни ребенка — это самое сложное время, и может случиться что угодно. Очень советую психотерапию, чтобы улучшить общение в паре и научиться не сливать свой негатив на ребенка. Я уверена, что если вы хорошо подготовлены и достаточно ответственны — все получится!
Виктор Лебедев
Психиатр, руководитель проекта «Дело Пинеля» (разъясняет правовые вопросы оказания психиатрической помощи в России)
Как часто люди с психическими расстройствами становятся родителями?
Решение завести ребенка — не очень частое явление среди пациентов с психическими расстройствами. На это есть несколько причин. Во-первых, существует общественная стигма, которую часто поддерживает семья пациента, — человек с хроническим психическим расстройством вычеркивается из круга обычных людей, и ему отказывают в праве заводить и воспитывать детей. «Какой тебе ребенок? Ты же сам/сама ничего не можешь сделать!» Сейчас ситуация понемногу выправляется и появляются пациенты, которые спрашивают меня об этом, интересуются возможностью забеременеть или зачать ребенка.
Во-вторых, многих пациентов ограничивает постоянный прием препаратов, нейролептиков, антидепрессантов или нормотимиков. Если мы откроем инструкции к лекарствам, то увидим, что каждый из представителей этой группы препаратов имеет в качестве противопоказания беременность и кормление грудью. В настоящее время уже накоплены сведения о том, что прием нейролептиков во время беременности несущественно повышает риск развития врожденных пороков у плода. Также была показана относительная безопасность некоторых антидепрессантов при беременности. На мой взгляд, главное правило лекарственной терапии при беременности — польза для матери должна перевешивать риск для плода. Поэтому при беременности прием терапии продолжается, если он действительно необходим. Рекомендуют снижать дозы, принимать препарат, распределяя его по суткам, но это лучше обсуждать с лечащим врачом.
В-третьих, есть позиция самих пациентов, когда они отказываются от своего родительства, считают, что психическое расстройство делает их хуже, что они становятся менее подходящими на роль родителей. С этим тоже надо работать, это часть картины болезни.
Я видел массу психически здоровых родителей, которые искалечили психику своим детям, так что не в психическом здоровье тут дело.
Здесь все зависит от специалиста. Кто‑то приветствует желание завести детей и помогает в медицинских вопросах. Другие категорически против и аргументируют это тем, что ребенок тоже родится больным (совершенно необязательно), а родители не смогут ухаживать за ним (мне бы их дар прорицания). В зарубежных рекомендациях по биполярному аффективному расстройству и шизофрении даже есть отдельные главы о том, как готовить пациентку к беременности. Нам до такого еще далеко. Российская психиатрия мало ориентирована на человека.
Я считаю, что наша задача как специалистов дать нужную информацию, ответить на все вопросы, относящиеся к нашей профессиональной сфере, а дальше человек действует сам. Провокации от близких в кабинете врача я сразу пресекаю. Меня злит вот это: «Скажите, что ей нельзя иметь детей». Человек должен принимать решение в этом вопросе самостоятельно. У психиатров до сих пор есть образ стража общественного благополучия, а не врача, но я всегда отказываюсь от лат в пользу белого халата.
Существуют ли противопоказания к беременности для женщин с психическими расстройствами?
На территории России действует приказ «Об утверждении перечня медицинских показаний для искусственного прерывания беременности». К ним отнесены умеренная умственная отсталость и шизофрения. Также в списке медицинских показаний можно найти биполярное аффективное расстройство или депрессию, но они считаются показанием, если сопровождаются стойкими суицидальными идеями и высоким риском суицидальных действий. Возможно, это кого‑то удивит, но случаи беременности у женщин с умственной отсталостью встречаются с заметной частотой.
Надо понимать, что наличие медицинского показания к прерыванию беременности не означает его обязательного проведения. В статье 56 закона «Об основах охраны здоровья граждан» читаем: «Каждая женщина самостоятельно решает вопрос о материнстве. Искусственное прерывание беременности проводится по желанию женщины при наличии информированного добровольного согласия». В самой форме согласия, утвержденной на федеральном уровне, требуется подпись пациентки, если она старше 15 лет. Закон говорит, что даже пациентка с недееспособностью должна самостоятельно принимать это решение. Единственное исключение — когда пациентка по своему состоянию не способна дать согласие на вмешательство. Это бывает, например, при тяжелых врожденных поражениях мозга. В этом случае решение принимает опекун.
Как роды и забота о ребенке в первые месяцы может повлиять на состояние мамы с психическим расстройством?
Роды — это тяжелый процесс, который требует от организма серьезного напряжения. Послеродовые депрессии, о которых сейчас стали много говорить, отчасти провоцируются этой работой на износ и гормональными изменениями. Точно так же послеродовые психозы могут быть ответом мозга на чрезмерную нагрузку. Обесценивающие и бытовые комментарии на тему «Раньше в полях рожали — и ничего» выглядят оскорбительно и глупо. Во-первых, если кто‑то справляется с задачей лучше, чем ты, это не облегчает тебе работу. Во-вторых, там, где рожали в полях, уровень материнской и младенческой смертности был высоким. Нас призывают вернуться туда?
Забота о ребенке, тем более в первый год жизни, — изматывающий труд, особенно для пациенток с депрессивными и тревожными заболеваниями в анамнезе. В какой‑то момент женщина может просто не выдержать, и ее состояние снова ухудшится. Здесь важна поддержка семьи и друзей.
Если окружающие занимают позицию «ты должна, ты же мать», это усиливает чувство вины, с которым часто сталкиваются матери. Ничего хорошего в такой директивности нет.
За психическим состоянием женщины после родов надо тщательно следить, чтобы не пропустить послеродовую депрессию или психоз и вовремя оказать профессиональную помощь. В настоящее время у нас нет достоверных инструментов для оценки риска развития психического расстройства в послеродовом периоде, хотя мы можем выделить группу риска: женщины с историей психического заболевания, чьи беременность и роды протекали тяжело.
Подробности по теме
«Я ужасная мать, и я не люблю своего ребенка»: что такое послеродовая депрессия
Могут ли человека с диагнозом по психиатрии лишить родительских прав?
В случае лишения родительских прав поводом может стать хронический алкоголизм или наркомания. Другие психические расстройства не входят в этот список. Но некоторые поводы для лишения родительских прав могут быть связаны с психическим расстройством родителя. Например, отец с шизофренией по бредовым мотивам совершал физическое или психическое насилие над своими детьми. Здесь причиной лишения родительских прав станет сам факт насилия, а не психическое расстройство.
Ограничение родительских прав допускается в том случае, когда оставление ребенка с родителем может быть опасно для него, но эти обстоятельства не зависят от родителя (например, период ухудшения тяжелого психического расстройства).
О чем надо помнить людям с психическими расстройствами, которые растят детей?
Если родитель пьет препараты для поддержания устойчивого состояния психического здоровья, то он не должен прерывать их прием. Детям нужны папа и мама, а пьют они антидепрессанты с нейролептиками или нет — это уже вторично. Также родителям стоит регулярно общаться с лечащим врачом и корректировать дозы при необходимости.
В целом одна из важных вещей, которую я стараюсь вложить в головы пациентам, воспитывающим детей, заключается в следующем: вы не хуже, чем другие родители, а идеальные мамы живут только в инстаграме.
Хорошим примером спокойного и нормализующего подхода к родительству я бы назвал медиа «Нет, это нормально». Они мне симпатичны очень гуманным отношением к родителям и здравыми экспертными мнениями.
Также надо помнить об отдыхе, о времени для себя. Здоровый человек и человек с психическим расстройством нуждаются в отдыхе — в том числе в отдыхе от своих детей.
Проблемы могут возникнуть всегда. Пациенты с психическими расстройствами — это уязвимая группа в нашем обществе. Им часто приходится доказывать, что они не верблюды. Как я уже говорил выше, само по себе психическое расстройство (кроме хронического алкоголизма и наркомании) не может быть причиной для лишения или ограничения родительских прав. В случае претензий со стороны окружающих стоит уточнить, в чем проблема, и совместно поискать пути конструктивного решения. Если вами интересуется опека, то лучше найти юриста по семейным делам и заручится его поддержкой.
Не пропускайте препараты. Вовремя обращайтесь к врачу. Будьте внимательны к себе и давайте себе отдыхать. Не нужно быть идеальным родителем — хватит, если вы будете достаточно хорошими. Психическое расстройство не делает вас хуже как человека и как родителя. Не слушайте, когда другие говорят, что справляются с родительством лучше вас. Будьте хорошим родителем для своего ребенка, а не для других взрослых.
Расскажите друзьям
Ищешь счастье, а приобретаешь опыт. Иногда думаешь - вот оно счастье! Ан нет, опять опыт.
|
Сообщение отредактировал(а) Капелька - Суббота, 23.11.2024, 21:15
|
|
Статус: нет меня
|
|
|
